Общая парта. Мигранты-школьники нуждаются в особой поддержке «ваши мамы требуют дать им кладбище»

В школах сталкиваются с разными проблемами. Среди них есть и такая, о которой педагоги предпочитают не говорить публично. В образовательных заведениях столицы и некоторых крупных городов становится всё больше учеников, плохо знающих или вообще не говорящих по-русски. В основном это дети мигрантов. Родители остальных школьников опасаются, что из-за разницы в восприятии материала пострадает качество обучения.

Русский язык без перевода Нуркамилю пока не дается. Его переводчик на киргизский - сосед по парте. В Екатеринбург приехал уже давно. Добровольные помощники для новичков - вынужденная инициатива директора. И встретить их можно в каждом классе. Например, в 11Б русские – меньшинство: 1 человек. Еще 7 киргизов, 2 таджика, 2 азербайджанца и армянин. Эта многонациональность объясняется просто: рядом со 149-й школой - крупный вещевой рынок.

"В сентябре, в мае, могут прийти люди, которые не владеют русским языком. Ребенок приходит к нам и общается только жестами", - говорит директор школы Инна Логинова.

Объяснять на пальцах здесь привыкли. По закону брать обязаны любого ребенка, даже без азов русского. Выкручиваются как могут - буквально разжевывают материал на уроках, и много занимаются после них.

"Таким школам как наша нужно помогать. То, что мы сами изобретаем велосипед и занимаемся выдумыванием разных методик по работе с детьми-мигрантами, это очень сложно", - сказала директор школы Инна Логинова.

Сложностей вообще много. Сами мигранты бояться приводить детей, потому что нет регистрации. Хотя в школе она не нужна. Педсостав жалуется, что с приезжими одни проблемы: они могут внезапно уехать на родину. Так же внезапно вернуться. Через полгода. Или вовсе выйти замуж в 13 лет и бросить учебу. Но все же главная проблема - языковой барьер. Родители русскоговорящих детей возмущаются: трудности перевода одних влияют на успеваемость всех.

"У меня у подруги девочка, она училась на четверки и пятерки, хотя она не понимала ничего, но на фоне тех детей ей ставили четверки и пятерки. Но в другой школе эти пятерки обернулись двойками, и трагедия матери, которая сидит и нанимает репетиторов", - рассказывает местная жительница.

"Представляете, когда дети учатся русскоязычные в обычной школе, и когда здесь больше половины класса - азербайджанцы, таджики и так далее, как учитель может объяснить материал одинаково доходчиво, чтобы наши дети поняли и они? Языковой барьер разный, дети понимают по-разному", - сказала еще местная жительница.

В Москве уже несколько школ, в которых примерно 7 из 10 учеников - иностранцы. Учителя говорить открыто об этой ситуации не хотят. Но когда корреспондент со скрытой камерой попыталась узнать, стоит ли устраивать своего ребенка в одну из таких школ, получила ответ: "У вас русский ребенок? Как вам сказать откровенно, посмотрите на наш контингент. Ну, вы сами понимаете, как они владеют русским языком: и устным, и письменным".

Зарина и после уроков разговаривает с сыном не на родном языке, чтобы быстрее привыкал. Хотя он и так неплохо говорит по-русски - учится в необычной школе.

Несколько лет назад в Москве открылись школы русского языка. Детей делят на группы в зависимости от возраста. Программа интенсивная. Начинают с букваря, через год ученики должны быть готовы к обычной школе.

Школа при школе - один из принципов обучения. В соседних классах - обычные ученики. На переменках общаются. На русском. Правда, таких спецшкол в Москве всего 13. Свободных мест нет.

"Я считаю, в каждой школе должна быть школа русского языка. Я считаю, для каждого родителя это очень важно, чтобы его ребенок научился русскому языку, чтобы он адаптировался в новой среде", - говорит Зарина Чурокова.

Индийский поклонник Тарковского, Питер или Петя Сикдар мечтает учиться во ВГИКе на режиссера. Уже сейчас работает на детском телевидении. А когда приехал в Москву 6 лет назад со своим братом-близнецом, год сидели дома - учиться этих детей брать отказывались, мол, нет мест. Пока кто-то не посоветовал: есть школа с курсами русского языка для иностранцев.

"Когда мы встретились с директором этой школы, она спросила: "Здравствуйте, как вас зовут?", мы не смогли ничего ответить. Нас взяли в школу русского языка, нам дали шанс, и оказалось все нормально", - рассказал Леша Сикдар.

Но кроме языковой, учителя сталкиваются и с другими проблемами: общий уровень знаний на родине многих мигрантов крайне низок.

"Когда ребенок достигает возраста 13 лет, он не знает таблицу умножения, даже если он освоил русский язык как средство общения, встает вопрос: в какой класс ребенка сажать. Вы понимаете, что 13-летний ребенок, сидящий за партой с второклассником либо третьеклассником 8-9 лет, это скажем, не есть хорошо", - говорит директор школы Любовь Олтаржевская.

В Москве уже сегодня из 750 тысяч учащихся примерно каждый 10-й - мигрант. И год от года их становится больше. Школ русского языка на всю страну единицы - они не исправят ситуации. О проблеме можно не говорить - именно так делают чиновники, но это молчание влияет на качество образования наших детей.

После распада СССР руководство РФ на протяжении 20 лет проводило миграционную политику, которую можно охарактеризовать как коррумпированную политику массовой иммиграции из стран СНГ. А сегодня на государственном уровне провозглашается политика иммиграционной открытости.

Такой выбор связан как с ложными концептуальными предпосылками, так и с тем, что сверхкоррумпированный и дисфункциональный государственный аппарат оказался не способен осуществлять реальное регулирование миграционных процессов, и обречен: идти по пути наименьшего сопротивления - иммиграционной открытости. Результат такой политики налицо: полным ходом по всей России идёт замещение русского населения мигрантами - в основном выходцами из средней Азии, Кавказа, Китая, Афганистана и др. стран.

Сегодня Москва, Московская область, С. Петербург, большинство крупных городов Центрального региона и Южный регион европейской части нашей страны, оказались перенаселенными. Ведь помимо внутренних мигрантов здесь осело огромное количество мигрантов из Северного Кавказа, Закавказья и азиатских стран СНГ. Из-за избытка населения Москва стала опасным для проживания городом. Под наплывом мигрантов с каждым годом численность ее населения возрастает, а инфраструктура города ограничена. Несложно представить социальные проблемы крупных городов в не столь отдаленной перспективе. Практика уже обозначила некоторые из них - проблему детских садов, которую государство не в состоянии решить, и не менее сложные проблемы школьного образования и социальной адаптации детей мигрантов.

В Москве уже есть школы, где число приехавших из других государств учеников составляет до 70%, и районы, где до 25% населения не говорит по-русски. В Петербурге количество детей мигрантов только за последние 5 лет выросло вдвое. Некоторые из них почти не знают русского языка, а значит, не могут нормально учиться сами и тормозят процесс обучения.

Как показывает исследования, проблемы социальной адаптации не возникают у детей мигрантов из Белоруссии, Украины, Прибалтики, у детей русских соотечественников, возвращающихся в Россию. Возникают они в основном у детей мигрантов не славянской этнической принадлежности, приехавших из азиатских стран СНГ, Кавказа, Афганистана. В первую очередь проблемы возникают у детей, которые приехали тогда, когда им пора идти в классы средней школы. Им сложно учиться. Им трудно изучать школьные предметы, особенно такие, как “русский язык и “литература. Школы боятся, что дети не смогут сдать ЕГЭ. К тому же степень адаптивности у этих детей к жизни в незнакомой для них русской среде крайне низка. Сформировавшиеся в родной для них среде поведенческие стереотипы и принципы оценки окружающих, они автоматически переносят на чуждый для них русский мир, что приводит к множеству повседневных конфликтов, потасовках во дворах и между учениками в школах. И уже слышится в московских дворах: "Эй, рюсский! Тэперь это НАШ двор!".

Другая острая проблема заключается в том, что дети мигрантов в младших классах плохо говорят по-русски или не говорят совсем. Жители Москвы стремятся устроить своих детей в те школы, где у них не будет одноклассников из семей мигрантов. Уже дошло до разделения на "белые" и "черные" классы, пишет "Комсомольская правда", ссылаясь на родителей. "У нас в микрорайоне "белые" только классы "А". В них не пробиться!", - рассказали родители. Как выяснило издание, в спальных районах столицы в Чертаново, Южном и Юго-Восточном округах до половины учеников - дети мигрантов. В младших классах - еще больше. Родители констатируют, что почти 60% детей в младших классах столицы плохо владеют русским языком или не владеют вовсе. "Чему может научить учитель, если половина учеников по-русски не говорит!", - возмущаются они. Кроме того, дети мигрантов не только плохо понимают учителей, но и своим поведением ставят их в тупик. Кроме языковой проблемы, учителя отмечают и сложности с традиционным отношением к женщине. Зачастую дети не воспринимают информацию из уст преподавателя-женщины и не выполняют ее задания. Между тем учителей женского пола в школах подавляющее большинство.

В некоторых школах удаётся проводить “скрытую сегрегацию, распределяя всех детей с трудностями в русском языке в один из классов потока. Но в некоторых районах таких ребят слишком много, и классы все равно перемешиваются. В результате встает острая проблема формирования классов с учетом кардинально разного уровня подготовки детей. Многие москвичи перед началом учебного года ночами стоят в очереди, жгут костры возле школ, чтобы записать своих детей в первый класс (как правило, класс А), где нет детей мигрантов.

Жители района Чертаново и южных районов Москвы говорят, что проблема “других детей в школах для них самая важная.

Мы занимаемся развитием детей с пеленок: определяем на занятия, где их обучают танцам, музыке, рисованию, арифметике, чтению. Они изучают иностранные языки, мы учим их культуре общения. А многие дети мигрантов выросли в аулах или на рынках и в подвалах домов, куда вселяют дворников. Они не знают русского языка, абсолютно не развиты, совершенно не умеют себя вести: во время уроков: могут устроить драку или собрать вещи и уйти. Для одноклассников и учителей такие дети - большая проблема, - рассказывает жительница Балаклавского проспекта Анна в интервью “Свободной прессе.

Эксперт Всероссийского фонда образования Олег Сергеев считает, что даже если в классе всего несколько учеников-иностранцев, слабо владеющих русским языком, качество обучения резко снижается. "Особенно негативно это отражается в младших классах, - отметил в интервью “Свободной прессе Сергеев. - Проблема требует немедленного решения. Детей мигрантов много. Если их учить - произойдёт то, что случилось в Париже и Лондоне".
Родители жалуются, что часто в классах, где много детей мигрантов, учителя вынуждены подстраивать программу обучения под более низкий уровень развития и усвоения детьми мигрантов учебного материала. Они не понимают, почему их дети у себя дома должны подстраиваться под детей мигрантов и не получать полноценного образования? Почему на их налоги должны учить детей мигрантов?

Сегодня дети мигрантов создают подчас неразрешимые проблемы директорам школ и учителям, дополнительную нагрузку и головную боль.

Так как все дети имеют право на среднее образование, в школы принимают ребят, которые не знают русского языка, потому что этот факт не является основанием для отказа или отчисления ребенка из школы. Максимум такого ребенка можно лишь оставить на второй год за неуспеваемость. Однако ввести предварительное тестирование по русскому при поступлении нельзя, так как все собеседования такого рода запрещены.

Еще одной проблемой в работе с детьми мигрантов является тот факт, что приезжие семьи часто меняют место жительства. А в каждой школе на каждого ребенка необходимо вести личное дело. Но если семья мигрантов во время учебного года уезжает в другой район или другой город, то личное дело остается в прежней школе и по факту ребенок числится там. Отчислить такого ученика невозможно, так как школы такого права не имеют.

Ранее в школы и детские сады принимали детей всех мигрантов. Сегодня ситуация несколько улучшилась: на данный момент устроить ребенка в детский сад и в школу может только мигрант с временной регистрацией. Чтобы отдать своего ребёнка в сад или школу мигранту достаточно зарегистрироваться недалеко от сада или школы. Интересно, что многие мигранты ухитряются в течение трёх месяцев определить своего ребёнка в сад, а дети коренных жителей годами не могут попасть в тот же сад из-за большой очереди. Срок временной регистрации ограничивается тремя месяцами. Если регистрация заканчивается, то ее необходимо продлить, однако не все мигранты это делают, а их дети продолжают ходить в сад или учиться в школе. Учителя помимо процесса обучения обязаны отслеживать сроки регистрации, напоминать об этом родителям, в особо тяжелых случаях обращаться в миграционную службу.

Однако, не смотря на большие сложности адаптации детей мигрантов в детских садах и школах власти РФ, Москвы, Петербурга и др. городов России считают, что дети мигрантов должны обучаться совместно с остальными, для лучшей их социализации. Некоторые государственные “деятели считают, что проблема социальной адаптации детей мигрантов вообще надуманная, и “дети сами без помощи взрослых всегда смогут договориться. А заместитель мэра города Москвы Ольга Голодец заявила, что: “Дети мигрантов для Москвы - это не обуза, а благо. Большинство из них трудолюбивы и очень способны, их можно назвать локомотивом столичного образования. Интересно, на основании каких данных сделала она такой вывод?

Столичные власти не раз поднимали вопрос о закреплении на законодательном уровне обязательного обучения мигрантов русскому языку при приезде в Москву. В частности, в проекте госпрограммы "Развитие образования города Москвы" на период до 2016 года предусматривается изучение русского языка для мигрантов как иностранного. На базе городского психолого-педагогического университета проводятся занятия с директорами, заместителями директоров и педагогами по тематике работы с мигрантами. Для детей, не говорящих по-русски, властями Москвы предусмотрена программа обучения русскому языку. Дополнительные языковые курсы и классы были организованы в некоторых школах. Сегодня существует сеть школ русского языка, которые готовят детей мигрантов к учебе. Занятия бесплатные, программа рассчитана на год. И такие школы русского, финансируемые из городского бюджета, - единственный способ адаптации детей мигрантов. Но мало: на всю многомиллионную Москву таких школ только по одной в каждом округе! И две - сменные (вечерние) для подростков 14-18 лет. Учатся в них всего 417 человек. Поэтому, социальная адаптация детей мигрантов в московских общеобразовательных школах часто происходит скорее стихийно. Да и не стремятся мигранты обучать своих детей русскому языку. Они знают, что их детей примут в школу и без знания русского языка.

В школы русского языка отдают детей те родители, которые связывают свое будущее с Москвой, которые хотят интегрироваться в нашу жизнь. А остальные сдают детей в обычные школы - по закону им отказать в приеме не имеют права, даже если ребенок вообще не понимает по-русски. И из таких классов и школ бегут москвичи.

По мнению зампредседателя Совета по делам национальностей при правительстве Москвы Ахмеда Азимова, выход из этой ситуации есть. "Надо расширять сеть школ русского языка и при приеме в общеобразовательную школу установить входное тестирование, причем для всех детей, - откуда бы они родом ни были", - заявил Азимов. "У кого небольшие трудности пусть учатся вместе со всеми. Но учителя сразу будут понимать - таким детям нужно доучиться, и отправят их на факультативы по русскому. А кто совсем плохо говорит, пусть в обязательном порядке идет сначала в школу русского языка", - отметил он.

Однако и тут проблема - нет законодательной базы. Уроки в школах должны идти на русском языке, но обязать ребенка-иностранца выучить русский язык никто не вправе.

Председатель движения "Таджикские трудовые мигранты" Каромат Шарипов выступил против идеи ввести обязательный экзамен по русскому языку для гастарбайтеров, получающих вид на жительство в РФ, поскольку, по его словам, 90% таджиков, желающих работать в России, откажутся платить за такой экзамен.

Он также отметил, что в деревнях все поколения школьного возраста готовятся выехать на территорию РФ, при этом русского языка они не знают. Шарипов считает, что мигранты и их дети и не обязаны знать русский язык. Не знают русский язык и дети из других азиатских стран СНГ. И в кавказских республиках ситуация с русским языком подобная: дети в селах, аулах вообще не знают русского языка.

Не исключено, что вскоре трудовым мигрантам из-за рубежа запретят привозить в Россию свои семьи. Хочется в это верить. Мнения о том, что законодательные решения на этот счет необходимы, причем, необходимы срочно, придерживается ряд влиятельных членов Совета Федерации РФ. Это стало очевидным во время “круглого стола в верхней палате российского парламента, на котором обсуждались вопросы, связанные с социализацией детей мигрантов. Участники “круглого стола отметили, что ситуация с интеграцией детей мигрантов является критической. В столице имеются школы, где число приехавших из других государств составляет до 70 процентов. Между местными учениками и приезжими часто вспыхивают конфликты. Родители возмущаются происходящим и пытаются устроить детей в школы, где меньше чужаков. Трудовые мигранты не хотят жить по законам страны пребывания, не желают адаптироваться к ее культуре, изучать русский язык. Они замкнуты, не стремятся к ассимиляции. С учетом этого обстоятельства заместитель председателя комитета Совета Федерации по делам Федерации и региональной политике Василий Парфенов, представляющий Самарскую область, заявил: “Семья иностранного рабочего должна оставаться на родине, куда приезжие могут ездить примерно раз в полгода и отсылать туда заработанные деньги.

К сожалению, сегодня наблюдается ещё одна тревожная тенденция: дети семей мигрантов, которые связывают свое будущее с Россией, часто адаптируются к учебной программе лучше, чем дети местных жителей из неблагополучных семей. А ведь неблагополучных семей в России не мало. Руководство России, проявляя заботу о детях мигрантов, абсолютно безразлично к детям своей страны. Сегодня в России, по самым осторожным оценкам, - 4-6 млн. беспризорных и безнадзорных детей. Однако точное число беспризорников до сих пор не подсчитано. Или не хотят подсчитать? Но, поскольку четкого учета нет, их может быть больше. Что же случилось? В стране, в которой больше шестидесяти лет нет войны, миллионы беспризорников. И страна не имеет понятия, сколько маленьких граждан прозябает в трущобах, колется и нюхает клей, занимается грязным сексом, питается из мусорных контейнеров, разводит вшей и лишаи, спит в грязи и считает канализационный люк своим домом. Самое печальное то, что большинство беспризорников — это сироты при живых родителях. И не только дети из неблагополучных семей. Многие дети убегают жить на улицу из домов с хорошими условиями для них. Романтики хотят уличной вседозволенности.

Почему так происходит? Может потому, что создаются определённые условия и возможность быть ребёнком-бомжом? Может потому, что государству некогда и незачем лелеять и растить будущее поколение, ввиду того, что как личности они не нужны, а как обитатели дна - устраивают власть? Им же много не надо, они не пойдут предъявлять претензии политике властьимущих, государство абсолютно ничего им не должно - экономия то какая! Эти дети не учатся в школе, не проходят медицинские осмотры. Многие из них или не умеют читать или читают по слогам. Почти 60% беспризорников со временем пополняют ряды уголовников. Что мешает государству, наконец, озаботиться судьбой миллионов беспризорников? Создать министерство по делам детей? Тем более что такой опыт у страны есть. После гражданской войны по просторам необъятной России колесили более 7 мн. беспризорников. Но голодная страна нашла способ, как спасти миллионы ничейных детей.

Ещё в мае 2001 года Совет безопасности РФ признал: детская беспризорность и безнадзорность несут угрозу национальной безопасности страны. Но прошло почти 11 лет, а проблема с места не сдвинулась.
Почему у государства есть деньги на адаптацию детей мигрантов, а на беспризорников России нет? Ведь совершенно очевидно, что дети мигрантов должны учиться у себя на родине. Обучение русскому языку и обучение в высших и средних учебных заведениях в нашей стране для иммигрантов и их детей должны быть платными, а не осуществляться за счёт граждан России. Зато у государства есть деньги на проведение всевозможных пустопорожних конференций, создание липовых фондов и не работающих программ по борьбе с беспризорностью. Вроде бы проблема решается (на уровне болтовни), государство озабочено, а денежки, выделяемые на всю эту возню, оседают в карманах чиновников. Дожили! Нашими беспризорными занимаются иностранные волонтёры!

Иван Ефремов, писатель и знаменитый на весь мир ученый-палеонтолог (и бывший беспризорник) написал за свою жизнь несколько замечательных книг - романы "Туманность Андромеды", "Лезвие бритвы", "Час Быка". "Все разрушения империй и государств, происходят через утерю нравственности", - утверждал писатель в своих произведениях. Сегодня наша власть безнравственна. Не получится ли так, что и Россия начнет "сыпаться" из-за проблем с беспризорниками, и дети мигрантов заменят со временем детей России. Да, сегодня чиновники и руководство страны не хотят, да и не могут решить проблемы демографии, безработицы в деревнях и малых городах, беспризорности детей в собственной стране. Они предпочитают более лёгкий путь - замену коренных жителей России мигрантами. Будущее любой страны - это её дети. Сегодня будущее страны только в руках самого общества.
Наша “элита превратит страну в колонию, и спокойно будет жить на Мальдивах. Но мы не хотим такого будущего! И мы вправе спросить власть, почему она плодит и поощряет беспризорность в нашей стране? Мы обязаны потребовать от неё реальных действий. В нашей стране не должно быть брошенных детей! Все дети России должны жить в достойных условиях и получать бесплатное качественное образование. А дети мигрантов должны обучаться у себя на родине. Наше будущее в наших руках. Молчать преступно. И это тот случай, когда с нашего молчаливого согласия роется могила нашему завтрашнему дню.

Н.Д. Разумовская
Председатель комитета по национальной и миграционной политике ОСГО

Долгое время Россия давала возможность всем детям, которые находились на её территории, получать образование. Право на обучение всех детей было неприкасаемое. С этого года ситуация изменилась: ФМС обязала школы отчислять детей без регистрации под угрозой крупного штрафа. «Йод» разбирался, почему московские школы готовы учить только детей с московской регистрацией.

Украинка Алла приехала в Москву в прошлом году из города Черновцы, который расположен в Западной Украине. Алла говорит - в родном городе очень сильно выросли цены на продукты, а найти работу стало трудно. В Москве она быстро нашла работу менеджером в небольшой компании, сняла жилье и весной этого года решила перевести своего сына Александра. Она пошла в школу № 1524 и спросила, что ей надо сделать, чтобы сына приняли в восьмой класс.

Алле ответили, что документы на прием в школу теперь подают через ОСИП (Окружные службы информационной поддержки). В ОCИПе ей сообщили, что ребенка могут зачислить в школу только если у него будет временная регистрация в Москве на год. Сейчас у Александра и Аллы есть временная регистрация на три месяца. Хозяин квартиры, которую они снимают, отказывается делать им регистрацию на более длительный срок. В ОСИПе женщине отвечают, что без такого документа её сын не имеет права учиться в российской школе.

Стася Денисова СОТРУДНИК КОМИТЕТА «ГРАЖДАНСКОЕ СОДЕЙСТВИЕ»

История Аллы сейчас типична. К нам за помощью недавно обращалась семья из Украины. Их сына в течение года школа отказывалась зачислить в первый класс. Сначала им нужна была регистрация, а потом, когда ребенку исполнилось восемь лет, им отказали по причине того, что в восемь лет в первом классе учиться уже поздно. Родители этого мальчика были вынуждены вернуться на Украину". По словам правозащитника, у них сейчас очень большое количество обращений от семей мигрантов и беженцев, по поводу отчисления и неприёма в школы. Чаще всего по причине просроченной регистрации. Администрация школы ссылается на приказ инобрнауки № 32 от 22.01.2014. В приказе детей разделили на две категории. В первую очередь принимают в школы тех, кто имеет постоянную регистрацию, во вторую - тех, у кого временная. «О детях без регистрации ничего в этом приказе не сказано. Видимо, чиновники считают, это означает - таких детей в школу не надо принимать вовсе.

Другой правозащитник Бахром Исмаилов рассказывает, что к нему в этом году стало поступать много жалоб от мигрантов, чьих детей выгоняют из школ из-за отсутствия каких-либо документов.
Бахром Исмаилов ПРАВОЗАЩИТНИК

Долгое время Россия давала возможность всем детям, которые находились на её территории, получать образование. И право на обучение всех детей было неприкасаемое. С этого года ситуация изменилась: ФМС обязала школы отчислять детей без регистрации.

Гавхар Джураева ГЛАВА ЦЕНТРА «МИГРАЦИЯ И ЗАКОН»

Только на этой неделе мне позвонили несколько мигрантов из Средней Азии и рассказали, что их детей собираются отчислить из школ из-за того, что у них нет медицинской страховки. В прошлом году вступил в силу закон, обязывающий мигрантов покупать полис медицинского страхования. Без этого их нельзя нанимать на работу. Но речь идёт о взрослых мигрантах. Мне не понятно, почему средние школы к своим ученикам такое требование выдвигают.

Несколько учителей в разных московских школах на анонимных условиях подтвердили «Йоду», что в начале этого года директорам школ на педсоветах объявили, что теперь «Москва готова учить только детей с московской регистрацией». Регистрацию от учеников теперь требуют не только московские школы. «У нашего директора внучка, прописанная в Москве, учится в школе в Подмосковье. И в той школе потребовали подмосковную регистрацию. Мол, бюджеты разные, и Москва из своих денег готова учить только своих детей, а область из своих денег - только своих», - рассказывает учитель одной из московских школ.

В Твери феврале этого года гражданину Узбекистана Нурбеку, который десять лет постоянно живет в России, директор школы № 34, где с первого класса учатся два его сына-подростка, Вера Панкова сказала, что либо он в течение пяти дней делает детям регистрацию, либо она их отчисляет.

«Ни разу за эти годы меня никто в школе не спросил о регистрации сыновей! Мальчики хорошо учились, с учителями никаких проблем у них не было. Я тоже уважал российский закон: исправно всегда делал своей семье все документы», - рассказывает Нурбек.

У сыновей Нурбека осенью этого года закончилось разрешение на временное пребывание в России на три года. У Нурбека вид на жительство в России, у него есть свой дом в Твери и постоянная работа. Сыновьям и жене Нурбек тоже хотел оформить ВНЖ. Но ему отказали на основании того, что жена не работает, а дети вписаны в её паспорт.

«Я объяснял, что жена сидит дома с младшим сыном и дочерью. Как она может работать? А у меня есть и жилье в собственности, и работа. Все равно мальчикам ВНЖ не разрешили», - возмущается Нурбек.

Регистрацию детям Нурбека делать тоже отказались и объяснили, что мальчики должны пересечь границу с Россией. «Я зарабатываю 40-50 тысяч на всю семью. У меня нет возможности взять и купить детям билеты в два конца. Надо на это копить и откладывать деньги», - объясняет Нурбек.

В феврале этого года Нурбека вызвали в директору и потребовали, чтобы он срочно предоставил регистрацию сыновей. На оформление документов администрация школы дала ему пять дней. «Детей отчислили в один день. Учебники потребовали сдать, даже не предложили перевести их временно на надомное обучение. Я просил дать возможность доучиться до конца года, обещал сделать регистрацию к этому сроку. Директор ответила, что, если она немедленно не выгонит моих детей, школу оштрафует управление ФМС на 400 тысяч рублей. Дети очень расстроились. Старший учится очень любит, он собирается в университет на инженера, потом хочет в Германию уехать. Учителя говорят, что у сына большие способности к иностранным языкам. Младший после школы в техникум планировал, на механика учиться. Я работал столько не для того, чтобы мои дети без образования улицы мели и решил бороться за них», - рассказывает Нурбек. Он подал на школу в суд. И выиграл его. По мнению сотрудника комитета «Гражданское содействие» Стаси Денисовой, суд признал, что отчисление детей Нурбека незаконно, потому что нарушает федеральный закон «Об образовании», Конституцию РФ, Конвенцию ООН о правах ребенка, которую Россия ратифицировала. «Требования местной ФМС отчислить детей из-за отсутствия регистрации тоже не имели под собой никаких юридических оснований. Суд признал, что это не задача школы - выявлять иностранных граждан среди учеников и отчислять их за отсутствие регистрации», - считает Денисова.

По словам Нурбека, директор Панкова подошла к нему после окончания суда и сказала, что будет оспаривать судебное решение. «Она очень возмущалась, что я, мигрант, посмел подать на российскую школу в суд. Я пытался убедить ее, что не хотел никого унижать или оскорблять. Мне только надо, чтобы мои дети получили образование. Тогда она сказала: «Если есть деньги на суды, то можете позволить себе учить детей на платной основе», - рассказывает Нурбек.

Корреспонденту «Йода» Панкова сказала, что не планирует мешать детям Нурбека учиться. «Я только прошу, чтобы они как можно быстрее встали на миграционный учет. Нет, на меня не давит ФМС, просто так надо», - сказала Панкова.

Нурбек уверяет, что его дети уже получили разрешение на временное проживание, у них есть регистрация и школе это известно.

В УФМС по Тверской области Нурбеку пошли навстречу только после вмешательства юристов «Гражданского содействия». «В средних школах сейчас требуют регистрацию не только у детей мигрантов из Средней Азии, но и у россиян, которые переехали в другой город, и у беженцев. Например, в подмосковном городе Нагинск мы открыли школу для детей беженцев из Сирии, которых не берут в российские школы вопреки Конвенции ООН о правах ребенка. Нам не удалось найти взаимопонимание с отделением УФМС Ногинска. Когда мы приехали к ним на встречу, сотрудники этой организации стали незаконно проверять документы у правозащитников», - рассказывает директор Центра адаптации и обучения детей беженцев Ольга Николаенко.

Читайте нас в

Специально для Демоскопа

1. Миграция с детьми

Больше половины трудовых мигрантов обоего пола (около 60%), опрошенных в ходе многочисленных исследований ЦМИ, обладают семейным статусом (состоят в официальном или неофициальном браке); от 40 до 45% - имеют детей до 16 лет.

Сохранение тесных семейных связей, поддержка друг друга в семье – важный фактор снижения стресса от миграции, пусть даже и временной, в чужую страну. С этой точки зрения, оптимальной является миграция вместе с семьей. Но на практике, осуществить это удается далеко не всегда - в целом лишь чуть больше половины семейных выезжают на заработки в Россию вместе со своей второй половиной (57%), причем значительно чаще это делают женщины – около 75-80% против 35-40% мужчин.

Еще реже трудовая миграция осуществляется вместе с детьми - в целом около трети мигрантов, имеющих детей до 16 лет, берут их с собой (в среднем, это 15-16% от всех трудовых мигрантов, приезжающих в Россию). К примеру, в таблице 1 приведены результаты опроса 1500 женщин - трудовых мигрантов из СНГ в России.

Таблица 1. Где в настоящее время находятся Ваши дети?
Доля ответивших женщин с детьми до 16 лет, в %

* Такой вариант ответа выбрали женщины, родившие детей уже в России

Стратегия миграции с детьми зависит от целого набора факторов. В первую очередь, от участия в миграции мужа/жены: 84% от всех взявших с собой детей приехали в Россию со своей второй половиной. Среди других факторов, влияющих на решение мигрировать с детьми или без, можно назвать:

• тип населенного пункта, откуда родом мигранты: чаще оставляют детей дома жители сельской местности;
• уровень образования: чем он выше, тем чаще мигранты берут всех детей с собой;
• страна проживания мигрантов: выходцы из Центральной Азии чаще оставляют детей дома, чем берут с собой; выходцы из Закавказья – Армении и Азербайджана, наоборот, предпочитают брать детей с собой;
• материальное положение семей, хотя влияние этого фактора относительно небольшое, разве что крайняя степень бедности – «денег не хватает даже на самое необходимое» - чаще заставляет отказываться от поездки с детьми;
• продолжительность поездок на заработки: отношение к миграции с детьми кардинально меняется в случае постоянного проживания, без выезда домой, хотя даже и при таком типе поездки почти треть мигрантов оставляют своих несовершеннолетних детей дома.

Причины, по которым детей не берут с собой, как объективные – нет возможности обеспечивать уход за ними, пока родители работают, не хватает средств на содержание ребенка, так и субъективные – нежелание погружать их в другую образовательную среду, отрывать от школы, в которую они ходят на родине (таблица 2). Причем эта последняя причина остается самой весомой, и ее доля практически не снижается даже среди тех, кто планирует в будущем переезд на ПМЖ в Россию (т.е. в глазах родителей качество российского школьного образования не в состоянии перевесить минусы пребывания ребенка в чужой и, видимо, не очень комфортной для него среде).

Таблица 2. Если дети (или кто-то из детей) не приехали с Вами, то почему?
Доля ответивших женщин, чьи дети остались дома, в %

Желание взять детей с собой, невзирая на многочисленные трудности, часто является косвенным свидетельством намерений мигрантов в дальнейшем переехать в Россию на ПМЖ: например, среди опрошенных ЦМИ женщин, оставивших детей дома, остаться навсегда в России хотят 10%; среди тех, кто приехал с мужем, – 30%; а среди тех, кто приехал с детьми, – 57% (средний показатель по всему массиву опрошенных женщин – 27%).

• Любой порядочный человек, наверное, который хочет ребенку дать образование, ищет работу, чтобы обеспечивать своего ребенка. Я из-за этого здесь. А если бы осталась там, была бы свобода, страха не было бы, но... Например, мои дети до сих пор рвутся домой, потому что они там себя чувствуют хорошо. Но жить хотят здесь…
• После войны, после землетрясения, там ни света, ни газа в Армении, очень тяжело конечно было с тремя детьми, тем более все - 6, 4 и 2 годика. Предложили …мужу сразу здесь работу, он в автосервисе мастером был. Конечно, не жалею, я бы там троих не подняла бы, это 100%, не жалею.

2. Доступ детей мигрантов к образованию

Образовательная сфера в целом – одна из самых благополучных с точки зрения равенства возможностей российских детей и детей-мигрантов, особенно в части доступности в целом школьного образования. Тем не менее, существует ряд факторов, не позволяющих считать ситуацию полностью беспроблемной.

Рассмотрим последовательно три ступени образования в России – дошкольное, школьное и профессиональное.

2.1. Доступность дошкольного образования

Условия попадания детей мигрантов в российские дошкольные учреждения – те же самые, что и для детей российских граждан: необходимо как можно раньше поставить ребенка на очередь в детский сад/ясли по месту проживания, а затем, дождавшись предоставления места («путевки»), пройти полную диспансеризацию в поликлинике и принести в сад полный пакет документов на ребенка (включая свидетельство о рождении, паспорт одного из родителей и оформленную медицинскую карту). Временная или постоянная у ребенка регистрация – по закону, абсолютно неважно. Таков «теоретический» порядок, и часть родителей – мигрантов действительно в состоянии его успешно осуществить.

Из интервью с мигрантами:

• В садик – мы на очереди стояли, наравне со всеми, потом подошла наша очередь, мы даже не заметили, как быстро, нам позвонили.
• Он вот как родился, так я встала в очередь, меня поставили, без проблем, хотя у меня была временная регистрация на тот момент. А сейчас позвонили, что очередь подошла.
• В садик младшего, когда не было таких особенных очередей, я как-то тоже, мне повезло, я пошла к заведующей, спросила, таких, как мы, принимаете, на каких условиях? Тогда еще, мы, приезжие, платили три с чем то, не граждане. Граждане платили семьсот с чем-то, а не граждане три с чем-то. По закону. Это было на законных основаниях. Не вопрос, я все прекрасно понимаю. Получилось, что он спокойно поступил в детский сад, и через два месяца мы стали платить столько же, сколько и россияне. Восемьсот, короче рублей. И все.

Тем не менее, по разным опросам ЦМИ, только 15-25% мигрантских детей-дошкольников ходят в России в детский сад, а при этом доля российских дошкольников, охваченных детскими дошкольными учреждениями, колеблется от 50 до 80% (в зависимости от региона).

Причина такого положения связана как с отсутствием мест в детских садах, от которой в равной степени страдают и российские дошкольники, так и с недостатком информации о самой процедуре постановки детей в очередь, с отсутствием у мигрантов средств для оплаты сада, со сложностями сбора документов на детей, включая необходимость наличия регистрации у родителей и требование покупки специального медицинского полиса, без которого ребенок не сможет пройти диспансеризацию, и в сад его не возьмут (около четверти мигрантов, живущих в России с детьми дошкольного возраста, хотели бы отдать своих детей в сады, но не могут их туда устроить по разным причинам).

Труднее всего устроить ребенка в сад выходцам из Центральной Азии – среди них более трети заявляли об этом в ходе опросов (а ходят в сад всего 10% детей, прибывших с родителями из этого региона); легче преодолевают эти трудности мигранты из Закавказья - Азербайджана и Армении – у них ходят в детский сад почти половина детей дошкольного возраста, находящихся в России.

Из высказываний на фокус-группах:

• Я пыталась (в детский сад), сказали, что очередь там. Мне не сказали, что я не имею права в нее вставать, но сказали, что это очень долгая очередь, может, через три года только подойдет. А через три года нам уже 6 лет будет, уже в школу надо идти, поздно в сад. Я буду сидеть с ребенком, пока есть возможность, пока муж работает.
• Я работала уборщицей в детской поликлинике, поэтому диспансеризацию мне для ребенка бесплатно сделали, но все равно пришлось купить полис ребенку за 5,5 тыс. на 6 месяцев, потому что в сад требовали.

Посещение детских дошкольных учреждений (не обязательно даже полного дня) признано в России необходимой ступенью для полноценной подготовки российских детей к школе. Детей мигрантов это должно касаться в не меньшей степени, тем более, что для них детский сад – это еще и прекрасная возможность адаптации в среде российских сверстников и бесценный опыт общения на русском языке (что в будущем позволит избежать проблем с русским на этапе школьного образования).

Из интервью с мигрантами:

• У старшей, да, есть некоторые проблемы (с русским языком), потому что языковой барьер у нее – она в сад не ходила, дома не разговаривала на русском. А у младшего проблем нет, он в садике учит, говорит.

С этой точки зрения, от 50 до 70% мигрантов, считающих, что их детям-дошкольникам в России детский сад не требуется - тревожный показатель, и в интересах российского общества долю таких родителей, по возможности, снижать, проводя среди них информационную работу, ликвидируя бюрократические барьеры на пути попадания детей в дошкольные учреждения, и, наконец, увеличивая количество мест в детсадах, в том числе, и с учетом данной категории детей (детей-мигрантов).

2.2. Доступность школьного образования

Официально равный доступ к школьному образованию в России имеют все дети школьного возраста, проживающие и пребывающие на территории РФ. Это гарантируется и Конституцией РФ, и законом «Об образовании», и Конвенцией о правах ребенка, а также различными постановлениями региональных властей, определяющими порядок доступа детей в образовательные учреждения в конкретном субъекте Федерации, – для Москвы, например, это решение коллегии Департамента образования города Москвы от 22.12.2005 № 19/1 "Об интеграции детей зарубежных мигрантов в образовательную среду города Москвы". При приеме детей в школу требуется предъявить только свидетельство о рождении ребенка, паспорт одного из родителей и медицинскую карту (с результатами пройденной диспансеризации и вакцинации соответственно возрасту ребенка). Правовой статус родителей и наличие или отсутствие регистрации никак не должны влиять на прием детей в школу.

Действительно, подавляющее большинство детей мигрантов школьного возраста, живущих в России, в школу ходят (от 70 до 80%, по опросам ЦМИ).

Из интервью с мигрантами:

• Когда в первый класс шли, то пропустили срок подачи документов – не знали, что надо 1го апреля, а мы пришли в июне, и все места были заняты, но нам дали адрес школы чуть подальше, там нас взяли нормально, там были еще места.
• В школу нетрудно было (попасть). …Никакой разницы не чувствую, никакой (по сравнению с российскими детьми). Ну, ребенок, он и ребенок, он учится - учится, не учится - получает. Равное, все равное.
• Я сама здесь в 8м классе в школу поступала. С меня попросили документы: я в 7м классе училась в Хороге, Таджикистане, и попросили, чтоб я документы оттуда перевезла сюда. И с этими документами меня приняли. С языком у меня проблемы были, но в классе и с учителями не было проблем. Это зависит от директоров, от школы. Ни регистрации, ни полиса не требовали. Я доучилась здесь до 11го класса.

Тем не менее, от четверти до трети опрошенных мигрантов говорили о проблемах при устройстве в школу детей. Чаще всего в качестве проблемы упоминалось отсутствие регистрации у ребенка (т.е. по-прежнему все зависит не от закона, а от воли конкретной школьной администрации); отсутствие медицинских документов на ребенка; нехватка знания русского языка; несколько раз упоминался и вовсе немотивированный отказ – «не хотели брать».

Из интервью с мигрантами:

• Я сама три года здесь, ребенок в этом году приехал и пошел в школу, сразу во 2-й класс. Проблемы были с тем, что в четырех школах ближе к месту жительства мне отказали, сказав, что нет места в классе. Я не знаю, так ли это, я даже не смогла пойти к директору школы, меня не пустили, со мной разговаривал дежурный учитель. В департамент я не обращалась. Место нашлось в школе чуть подальше от дома, чем предыдущие.
• При поступлении требовали регистрацию, медицинскую страховку, личное дело, медицинскую карту, карту прививок. Когда кончается регистрация, нужно продлевать. Как-то мне учительница позвонила, предупредила, что надо продлить регистрацию, что остается два дня, я даже сама забыла.

Из высказываний на фокус-группах:

• Без прописки их никуда не припишут, сидят дома со свекровью.
• Без регистрации ни в школу, ни в поликлинику нельзя свободно.
• Когда нужно будет отдать в школу, придется отправить домой – здесь не возьмут.

В настоящее время наиболее тяжело преодолимым барьером для мигрантов при устройстве детей в школу становится наличие страхового медицинского полиса, без которого невозможно пройти диспансеризацию и сделать необходимые прививки. Более того, даже если удается пройти платно диспансеризацию, администрация школ все равно требует с родителей купленный полис, хотя бы на первый год. Учитывая стоимость (от 10-13 тысяч рублей и выше), для многих семей это становится серьезной проблемой. Правозащитники в НПО отмечают в последнее время рост обращений от родителей, которые не могут устроить детей в школу именно по этой причине. Обострение ситуации в последнее время вполне объяснимо, так как именно с прошлого года родители-мигранты, даже законно работающие в России, оказались лишены возможности получать полисы бесплатного медицинского страхования, а их дети лишились возможности бесплатного прикрепления к поликлинике по месту жительства, которое обеспечивал местный Департамент здравоохранения.

Отдельно стоит сказать об обостряющейся в последнее время проблеме знания детьми мигрантов русского языка. Миграция в Россию в последние годы становится все более культурно далекой, приезжающие мигранты имеют более низкий уровень образования, чем раньше, и гораздо худший уровень владения русским языком. То же касается и детей мигрантов – они подчас приезжают, вообще не зная русского, или имея совсем небольшой словарный запас. Если раньше приезжавшие преимущественно из городов дети компенсировали отсутствие русского языка при общении в семье изучением его в русской школе, то сейчас таких «подготовленных» школьников становится все меньше, особенно с учетом преобладания сельской миграции.

Из высказываний на фокус-группах:

• В крупных городах русский всюду учат на Памире. Со 2го класса. Много у нас с высшим образованием. Есть, конечно, кишлаки. Вот к учителю русского языка в таком кишлаке подходят и спрашивают, как будет ведро на русском, а он отвечает «чиляк»! Поэтому если бы были кадры, то было бы легче. Имело бы смысл обучать учителей и отправлять туда.
• Мой ребенок в Душанбе ходил в русскую школу, поэтому с русским ему попроще. Он прошел тест по русскому в школе, куда его все-таки взяли.

Даже если таких плохо говорящих по-русски детей и принимают в российскую школу, адаптация их в школе сильно затруднена.

Из интервью с мигрантами:

• Общения мало, а программа в школе постепенно затрудняется. Но сейчас лучше, потому что она все больше говорит, да и младший в сад ходит, по-русски разговаривает. И они дома уже между собой на русском говорят, и мы с ними иногда стараемся на русском дома разговаривать.
• У меня были трудности, т.к. русский был 3м иностранным языком, я начинала его учить не сначала, мне было сложно.

Во многих российских регионах, в частности, в Москве, проблему с русским языком пытаются решать с помощью дополнительных занятий. Так, если ребенок владеет русским языком, но недостаточно, если трудно без дополнительной помощи включиться в образовательный процесс, то для таких, как он, во второй половине дня открываются специальные группы – РКИ – русский, как иностранный. Два года назад около 300 школ в Москве имели такие группы. В принципе, это может сделать каждый директор, если у него в школе учатся мигранты с недостаточным знанием русского языка. На это выделяются средства из бюджета города – на дополнительные 2 часа русского языка в неделю . Но эти два часа в неделю могут помочь только тем детям, кто все-таки русский знает, хотя и недостаточно. А вот те, кто вообще приходит с нулевыми знаниями (и первоклассники, которые не посещали детский сад в России, и старшие школьники, которые не учились в русских школах на родине), нуждаются в специальной подготовке по русскому языку. Для них в Москве были открыты структурные подразделения общеобразовательных школ – «Школы русского языка», организованные Департаментом образования Правительства Москвы. Такие школы существуют в каждом административном округе Москвы (и еще 2 вечерние школы, в которых могут также обучаться взрослые мигранты). Дети мигрантов проходят языковую подготовку в течение одного учебного года, после чего поступают в соответствующий их возрасту и уровню класс общеобразовательной школы .

Методики разработаны очень хорошие, но, к сожалению, число учеников в таких «Школах русского языка– около 300 на всю Москву, а детей мигрантов в Москве обучается, по данным Департамента образования, около 30 тысяч. Да и дополнительные уроки в школах организуются не всегда, даже если есть потребность. Кроме того, информация о возможностях дополнительных занятий русским языком довольно часто до мигрантов не доходит.

Из интервью с мигрантами:

• Их двое таджиков учатся в классе, один не может говорить вообще на русском, у него проблем больше. - А Вам не говорили, что дети могут заниматься русским бесплатно? - Нет, мы ничего про это не знаем.

Несмотря на относительную доступность школьного образования, опросы ЦМИ устойчиво выявляют группу мигрантов, чьи дети, живя в России, школу, тем не менее, не посещают. Таких – от 10 до 25%. Понятно, что для кого-то – это временно, пока идет оформление, или решаются проблемы с документами. Но присутствует и сознательная позиция родителей, не желающих отдавать своих детей в школу, причем ни на родине, ни в России. Чаще всего, такую позицию занимают выходцы из Центральной Азии. На вопрос о том, где находятся дети, пока родители работают, некоторые граждане Таджикистана и Узбекистана ответили, что дети находятся с ними на рынке и там подрабатывают, или помогают по дому.

Из интервью с мигрантами:

• Старшая смотрит за младшим ребенком (восьмимесячным), когда я ухожу на работу. Еще она русский язык не знает. - Она на родине училась? - Да, старшая в 7 классе училась. Средний ребенок знает, понимает русский, он отвечать не может (ему 6 лет, сад не посещает).

Подобное отношение родителей к своим детям полностью лишает их возможности нормальной социализации в будущем; не получая никакого образования, такие дети оказываются выброшены на самое «дно» общества, без всяких возможностей социального роста.

Дети мигрантов, попавшие в российские школы, как правило, не испытывают какой-то особой дискриминации: по свидетельству их родителей, отношение к ним в школах доброжелательное (так ответили около 80% опрошенных мигрантов). Из этого явно следует, что российские школьники к своим сверстникам-мигрантам относятся гораздо лучше, чем российское общество к взрослым мигрантам .

Из интервью с мигрантами:

• Сверстники и учителя относятся хорошо, даже помогают в школе, знают, что она двуязычная, дают дополнительные консультации.

Тем не менее, почти каждый десятый мигрант все-таки отметил недоброжелательное отношение к своим детям, причем среди тех, кто сказал об этом, главным образом, - выходцы из неславянских стран (из Центральной Азии и Закавказья), хотя иногда и «другим» славянам достается. Проблемы явно возникают на национальной почве, и само по себе совместное обучение не всегда в состоянии эти проблемы разрешить, требуется специальное внимание взрослых.

Из высказываний на фокус-группах:

• У сына иногда бывают проблемы национальные. Иногда бывает, что-нибудь случится, думают - это Гриша сделал, а потом выясняется, что это не Гриша.
• …Есть проблемы конечно, на национальной почве есть проблемы. Даже учителя… Например, учитель русского языка пошутил – «Не злите Маратика, а то он достанет свой кавказский кинжал и всех вас зарежет».
• Сыну было два года, когда мы сюда приехали, и садик, и школу здесь закончил. Очень хорошо закончил 11 класс. 9 мая некого было взять, чтобы на Вечном Огне стоять, его взяли, потому что никому не интересно там стоять два часа, его взяли. Одноклассники говорят: «Ты же не русский, зачем ты туда идешь?» Как будто только русские войну выиграли. Он говорит: «Мам, ну я не могу себя здесь найти». Он со мной поделился честно: «Я бы хотел в Армении продолжать жить». Он ни разу не был в Армении, но он здесь считается все равно вторым, третьим сортом.

Из интервью с мигрантами:

• Вот когда я привезла старшего, ему было десять лет, его год били в школе, только за то, что он хохол. Били жестоко. У него пять сотрясений мозга. Били жестоко, по десять человек на одного. Когда стал давать сдачу, подрос, надоело, вылавливал по одному, давал сдачи. Стали бегать эти мальчики к мамочкам, а мамочки по милициям стали бегать, чего я категорически не понимала. Потому что когда они вдесятером одного лупили, просто потому что он хохол, это было нормально, никто никому не жаловался. Он даже мне порой не рассказывал. Тошнит, Саш, что случилось? Упал, ударился головой. Пять сотрясений мозга. А младший - у младшего вообще никаких проблем. Но, он себя русским считает, а сейчас старший адаптировался, полно друзей, кличка, погоняло, хохлом называют, а так, отлично все. Т.е. он себя поставил. Подростковый мир.
• Один раз дети говорили, смеялись, что он таджик, их двое таджиков учатся в классе… Я пожаловалась классному руководителю, она с ними побеседовала, и все успокоились, дети даже стали дружить.

Дополнительные внешкольные занятия доступны всем детям без ограничений, включая детей мигрантов. Единственный сдерживающий фактор – недостаток средств у мигрантов, так как большинство кружков и секций – платные.

Из интервью с мигрантами:

• В прошлом году она ходила на танцы, рисовать, на эти кружки их приняли спокойно.
• Хотелось бы детей отдать в спортивную секцию, но мы узнавали, например, по поводу каратэ – дорого очень, не можем себе позволить, приходиться иногда отказывать детям в чем-то, в каких-то удовольствиях и занятиях для них.

Подводя итог, можно констатировать, что пока ситуация с доступом к школьному образованию и обстановка в школах для детей мигрантов относительно благоприятная. Но «почивать на лаврах», считая, что этими вопросами можно не заниматься и впредь, будет большой ошибкой. Детей мигрантов в российских школах становится больше, они хуже говорят по-русски и меньше адаптированы к окружающей среде. Кроме того, мигранты расселяются неравномерно, например, в Москве уже есть школы, где доля детей мигрантов в классах достигает 20-30%. И школы эти, как правило, самые обычные, т.к. в хорошие московские школы (гимназии, центры образования, с углубленным изучением иностранных языков) – большой конкурс и, соответственно, отбор очень хорошо подготовленных детей. Понятно, что дети мигрантов при поступлении в такие школы гораздо менее конкурентоспособны. Соответственно, они концентрируются в оставшихся обычных школах более низкого уровня, что в какой-то степени является формой сегрегации. При этом сложившаяся ситуация еще и вменяется им в вину местным населением. Оставить эти только возникающие проблемы без внимания сейчас – значит, получить еще бо льшие, и уже трудноразрешимые, в будущем.

2.3. Доступность среднего и высшего профессионального образования

Доступ детей мигрантов в российские учреждения среднего и высшего профессионального образования осуществляется только на платной основе. Никаких юридических или административных ограничений при этом не существует.

Из интервью с мигрантами:

• У меня двоюродный брат в Казани учится в институте, он платил за поступление туда и обучение.
• Дочка и сын в институте учатся, на платном отделении, я все оплачиваю
• Я училась здесь в школе, закончила университет платно.
• (Учится ли кто-либо из Ваших знакомых мигрантов в российских ВУЗах?).- Да. (А как они туда поступили?) - На платное. У девчонки башка на плечах, поэтому она все смогла, но все равно сдала экзамены, все равно платное.
• В колледж не так трудно. Пошла в департамент, спросила, какие мои дальнейшие действия? И все. Они мне объяснили, созвонились, ну, немножко подергали директора колледжа. Помогите, что у меня ребенок на улице останется, со школы после девятого ушел. Все.
• В этот колледж, куда он ходил, раньше Украина подписывала договор и оплачивала, сейчас Украина отказалась платить, Ющенко отказался наш... А Янукович, вроде как, этим вопросом еще не занимался. И в итоге мы платим. Я бегала в департамент, добивалась прецедента, чтобы составили этот договор, просто (до того) никогда не платили, …потому что бесплатно учились раньше. Вот, это три года назад. Вот, мы платили двадцать пять тысяч, потому что Украина не оплачивает.

Хорошо, конечно, что при наличии средств доступ детям мигрантов в Вузы и Сузы открыт, но, с другой стороны, удивляет тот факт, что даже дети мигрантов, с отличием окончившие школы в России, но при этом не имеющие определенного правового статуса (вида на жительство или гражданства РФ), не имеют никаких льгот и не могут претендовать на дальнейшее бесплатное обучение в России. К примеру, в России сейчас явная нехватка специалистов-выпускников системы среднего профессионального образования. Российские школьники предпочитают получать высшее образование. Так почему бы не дать возможность бесплатного обучения в Ссузах детям мигрантов, с обязательностью отработки на российских предприятиях 3-5 лет? Выиграли бы все – и российский рынок труда, и система среднего профессионального образования, и дети мигрантов.

Еще один юридический пробел – дети мигрантов, обучающиеся в платных российских учреждениях среднего и высшего профессионального образования не получают никакого специального статуса для своего пребывания – они вынуждены так же, как и их временно пребывающие родители, покидать территорию России каждые три месяца, а затем вновь въезжать, получать миграционную карту и вставать на миграционный учет (или просто покупать эти документы у теневых посредников, без выезда). Почему бы не дать профессиональным образовательным учреждениям право регистрировать своих студентов по юридическому адресу сразу на все время обучения?

Несмотря на все перечисленные трудности совместного обучения детей мигрантов и российских детей и наличие определенных национальных трений, необходимо понимать, что именно дети мигрантов, выросшие в России и посещающие здесь детские сады, школы и учреждения профессионального образования, имеют гораздо больше шансов интегрироваться в российское общество, чем их приехавшие на работу родители. Это хорошо понимают и сами родители, чьи дети учатся в России.

Из высказываний на фокус-группах:

• Дети дружат, ходят в гости. Они на равных.
• У них (детей) нет проблем, да.
• У меня у дочки все русские друзья.
• Когда я что-то спрашиваю на нашем (языке), они отвечают по-русски. Они уже для них равноценны.

Учитывая вышеизложенное, Россия, которая сейчас активно ставит вопросы интеграции мигрантов, должна быть не меньше мигрантов заинтересована в обучении их детей совместно с российскими и стремиться снять все административные барьеры на этом пути. Задача – сделать привлекательным российское обучение на всех ступенях – от детского сада до вуза, чтобы мигранты стремились привозить в Россию на учебу своих детей, а Россия получала по окончании этой учебы молодых людей, полностью интегрированных в свое общество.

3. Здоровье детей мигрантов и доступ к медицинским услугам

Специальных исследований состояния здоровья детей мигрантов, как отдельной группы, в России не проводилось. Но учитывая различные негативные обстоятельства, с которыми связана жизнь этой категории детей (стресс миграции в чужую страну; затрудненное материальное положение большинства мигрантских семей, впрямую влияющее на скудость пищевого рациона; относительно низкое качество медицинской помощи в странах выхода мигрантов и ограниченный доступ к медицинской помощи в России), вряд ли можно говорить о каком-либо «хорошем» уровне здоровья детей мигрантов. При этом доступность медицинской помощи для таких детей в России крайне затруднена, особенно в последний год, когда были ликвидированы практически все каналы получения бесплатной медицинской помощи мигрантам и их детям.

3.1. Доступность медицинского обслуживания для детей мигрантов

Опросы, проводимые ЦМИ ранее 2010 года, устойчиво демонстрировали явное преимущество детей мигрантов перед их родителями в вопросах получения медицинской помощи в России (таблица 3).

Таблица 3. Приходилось ли Вам и Вашим детям обращаться здесь к врачу?
Доля ответивших в %*

* Опрос 1500 женщин – трудовых мигрантов. 2010 год, ЦМИ

Как видим, почти 70% детей мигрантов получали медицинскую помощь, причем половина из них – бесплатно. По различным опросам, около половины мигрантов, хотя и преодолевая определенные бюрократические трудности, могли прикрепить своих детей к бесплатной поликлинике, по крайней мере, для проведения диспансеризации, посещения педиатра и необходимой вакцинации.

Понятно, что то прикрепление к поликлинике, которое обеспечивали региональные департаменты здравоохранения (в Москве – так называемые «розовые талоны»), не решало всех проблем медицинской помощи детям мигрантов, и в серьезных случаях родителям все равно приходилось платить за лечение. Тем не менее, необходимый минимум медицинских услуг детям был обеспечен, и именно поэтому была так невелика доля тех респондентов, кто лечил детей полностью самостоятельно – меньше 10%.

Из высказываний на фокус-группах:

• Я диспансеризацию в школе проходила как обычно, как все. Мне никто ничего не говорил, хотя у меня никаких (российских) документов не было. Проходила как обычные дети, как ни странно (это было 4 года назад).

Из интервью с мигрантами:

• Раньше департамент здравоохранения прикреплял их к поликлинике, и прививки им бесплатно делали. А страховки как таковой не было. А сейчас – не прикрепляют.
• Все прививки и вакцинации в школе мне делали, как и всем остальным детям (бесплатно), а сейчас, брату, только платно.

Отказ региональных департаментов здравоохранения от бесплатного прикрепления детей мигрантов, не имеющих вида на жительство или гражданства РФ, к российским поликлиникам последовал непосредственно за изменениями в выдаче полисов ОМС взрослым мигрантам, легально работающим в России. До 2010 года полис обязательного медицинского страхования, позволяющий получать бесплатную медицинскую помощь, должен был выдавать работающим мигрантам каждый российский работодатель (при наличии официального оформления, естественно). С 1 января 2010 года они больше не обязаны это делать – теперь полис ОМС можно выдавать только тем, кто имеет разрешение на временное или постоянное проживание (а большинство трудовых мигрантов - как раз временно пребывающие, а не проживающие, т.е. полис ОМС им не положен). Уже через полгода после вступления в силу этих изменений, региональные департаменты здравоохранения ликвидировали возможность бесплатного прикрепления детей мигрантов и беременных к российским учреждениям здравоохранения (до того они это делали по распоряжениям местных властей, без каких-либо федеральных постановлений или распоряжений). Теперь для любых обращений детей мигрантов к врачам существует только возможность платных визитов: либо путем покупки полиса добровольного медицинского страхования на какой-то период, либо оплаты каждого похода к врачам (часто не официальным путем, на счет лечебного учреждения, а непосредственно в карман доктору!).

Из интервью с мигрантами:

• ...Эта сумма, за которую мы делаем страховку, там нужно два-три кабинета пройти, и все - и заканчивается эта сумма. И мы ищем пути подешевле…
• Сейчас платить (за страховку) дороже обходится, просто заходишь в кабинет, просто врачу платишь, хоть сто рублей, дешевле получается.
• Только прививки бесплатно и то не все, а так - если общие проверки (диспансеризация), это уже платим.

• К сожалению, среди наших врачей-волонтеров нет специалиста-педиатра. Есть детский хирург, через него мы решаем эти проблемы. Он договаривается со своим коллегой - врачом - педиатром, русской, которая за деньги оказывает помощь. Стоит 1000 руб. любая консультация. Чаще это проблемы с верхними дыхательными путями (тонзиллиты, бронхиты, ангины). Они идут к ней, она смотрит, назначает лечение, потом чаще всего приходят на повторный заключительный осмотр, это еще 1000 руб.

Фактически, теперь за состоянием здоровья детей мигрантов следят исключительно их родители, никакие образовательные или лечебные российские учреждения этот процесс не контролируют. Если раньше какие-то заболевания у детей выявлялись в ходе ежегодных диспансеризаций, и родители (часто слабо ориентирующиеся в медицинской сфере) получали квалифицированные советы, как эти заболевания лечить, куда обратиться, то в настоящее время эта цепочка разорвана. Расчет идет только на сознательность родителей, которые купят полис своему ребенку, сами проследят за сроками вакцинаций и ревакцинаций, добровольно будут проходить с детьми ежегодную диспансеризацию. Учитывая занятость родителей-мигрантов, низкий материальный достаток, исключенность из местных социальных сетей (часто помогающих российским семьям найти нужного врача, «устроить» в требуемую больницу и т.д.), следствием подобного положения вещей будет непременное ухудшение состояния здоровья детей мигрантов. Кроме того, отсутствие нужных прививок у детей мигрантов влечет за собой опасность ухудшения инфекционной ситуации и для обучающихся вместе с ними российских детей.

Из интервью с координатором Горячей линии для мигрантов:

• После отмены прикрепления детей возросло число обращений по поводу детей в 2 раза. По поводу иммунизации, заболеваний. Раньше иммунизацию проводили бесплатно и в той поликлинике, куда прикрепляли. А теперь они должны и на прикрепление к поликлинике полис покупать, и иммунизацию проводить где-то не в этой поликлинике. Даже те, кто был прикреплен, но срок закончился, идут к врачу, который их давно знает, а он все равно их не принимает. Говорит, что вам надо сходить в страховые компании и приобрести полис, который специально охватывает иммунизацию. Тогда по этому полису им могут сделать прививки и в этой поликлинике.
• Мигранты не знают, куда идти, они про департамент только знают, да и то не все. Мы им говорим, что надо в страховые компании, но куда именно не говорим, потому что мы сами конкретно не знаем, и получится как бы скрытая реклама. Есть государственные (Макс-М, она работает с государством), есть негосударственные. Мы просто даем номера телефонов компаний. Только услуга педиатра на год стоит от 8-9 тысяч рублей. В эту стоимость не входят частные консультации специалистов.

Из интервью с мигрантами:

• Я вот 2 года здесь с ребенком, и ни разу не обращалась в детскую поликлинику. До настоящего момента я все требуемые прививки сделала в Таджикистане, а ревакцинации будем платно делать. Я сама как медик отслеживаю этот процесс. (- А ваши знакомые, которые не медики? Кто отслеживает этот процесс – прививки, ревакцинации?) - Никто.
• А вот ребенку я покупаю страховой полис. Шесть тысяч на год. И то, прикрепляют к поликлинике на год. Ну как, ты приходишь, там договор на год с Максом… Но там какие-то ограничения, т.е. ты можешь только один раз лечь в больницу по этой страховке, еще что-то, я не помню, но единственное, что мне не нравилось, Макс работает только в одной поликлинике, там на Пролетарской, по-моему, я не помню, там Марьино и Пролетарская.
• И вот сейчас диспансеризация была плановая, моего ребенка не проверяли, только стоматолог посмотрел и все. А так, моего ребенка не проверяли. Только платно. А я же не всегда могу позволить себе полис. Вот, мне сейчас, допустим, нужно идти ребенку на диспансеризацию. Вот, элементарно. Мне надо ребенку пройти диспансеризацию, я не могу. Я не могу, потому что мне надо купить полис, у меня его сейчас нету. У меня нету денег.
• Диспансеризацию плановую по школе, потому что нету полиса, никто твоего ребенка смотреть не будет.
• Я вот, недавно, у женщины мыла (квартиру), у нее мама работает в поликлинике. Она травматолог, по-моему, мы с ней разговаривали, значит, … она, мама, говорит, если нет полиса, мы даже не беремся, потому что мы бесплатно работать не хотим. А у меня такой вопрос, а если человек руку сломал? Ну, если сломал, кости торчат, то, конечно, да. А так, вывих, не вывих - плати, будем делать. …Если ты положишь в конвертик денежку, тогда может и примут. Ну, их тоже понять можно, в принципе.
• Раньше бесплатно выдавали карточку. И ты можешь по месту жительства, где ты зарегистрирована, прикрепиться. Там, когда пишешь письмо, то ли в Департамент Минздрава медицинский, они выдавали какую-то регистрацию, там тебе приходит ответ, вот эту розовую карточку, и ты по месту жительства идешь и прикрепляешься к поликлинике, вот, я сейчас хотела это сделать, что бы пройти диспансеризацию, а отменили. Все уже, только платно, а платно я… Уже и дети, - платишь. А кто будет смотреть, если и детей только платно, то я не знаю. Геноцид называется. Если ты не россиянин, значит все. Не русский, потому что здесь с российским гражданством бегают и другие, но если ты не россиянин, то все, ты не человек.

Конечно, образовательные учреждения пытаются выполнить какую-то контролирующую функцию в вопросах здоровья поступающих к ним детей мигрантов – в частности, требуют при поступлении медицинскую карту с полностью пройденной диспансеризацией и карту прививок (впрочем, эти же требования предъявляются к российским детям), а кроме того, обязательного наличия страхового полиса на ребенка. Но, во-первых, довольно часто эти требования предъявляются только в начале обучения, а затем про них забывают, или они переходят на формальный уровень (требуется ежегодно принести копию нового полиса и иногда справку, что ребенок здоров), а во-вторых, требование наличия довольно дорогого полиса добровольного медицинского страхования (в среднем 10-13 тысяч на год, если речь идет о прикреплении к поликлинике по месту жительства и бесплатных прививках) в некоторых случаях становится незаконным препятствием на пути доступа детей мигрантов к школьному и дошкольному образованию (при этом ведь само по себе наличие полиса еще не означает пройденной диспансеризации!).

Из интервью с мигрантами:

• У меня 8 летний сын, его классная руководительница звонила мне и говорила, что я беру на себя обязательство пройти диспансеризацию там, где у меня полис страховой на сына. А потом я обратно принесла справку, что все необходимые прививки сделали ему. Я врач сама, и понимаю, как это нужно. Но я не уверена, что они требуют таких справок (обратной связи со школой) со всех остальных мигрантов, в смысле, что мигранты могут сделать, а могут и не сделать должные прививки и осмотры своим детям.

Отдельный вопрос – это доступ детей мигрантов к стационарному лечению. Почти никакие из дешевых страховок это лечение не покрывают, а средств у родителей на полную оплату лечения в больнице, как правило, нет. Конечно, когда речь идет об оказании экстренной помощи, то такая помощь всем, включая и иностранных граждан, оказывается бесплатно (вызов скорой помощи и пребывание в больнице, если есть непосредственная угроза жизни). Но в остальных случаях, когда угрозы жизни нет или она проявляется не так явно, лечение детей мигрантов во многом зависит от доброй воли конкретных врачей (если, конечно, речь не идет об обеспеченных родителях, которые оплачивают лечение официально).

Из интервью с мигрантами:

• У моего ребенка был пилоростеноз. - Это, в общем, болезнь желудка, нужно было делать срочно операцию. Нас забрали, и в принципе, написали нам направление, забрали в Морозовскую больницу. Ему было полтора месяца от роду. Сделали анализы, все, и сказали, вы же без полиса, … пойдете через кассу, все, как положено, оплатите пятнадцать тысяч. У нас на тот момент денег не было. Это, и мы тогда с Тиграном смотрим друг на друга, и я говорю, повезем его на Украину, там его бесплатно прооперируем. Мне тогда врач сказал: "Понимаете, что Вы не довезете, счет идет на часы, даже не на дни, на часы, его надо срочно оперировать. И тогда муж говорит, ладно, оперируйте, я найду деньги. А по нам было видно, что у нас, ну мы вообще такие, тоже трудности были, тогда у нас финансовые, потом наладилось, потом опять. И когда его выписали, все, мы нашли деньги, договорились, давайте нам, я подошла к врачам и говорю, давайте, ну, оплатить. Нам сказали, не надо. Идите с Богом. Я не знаю, как они это сделали, но они собрали там консилиум, в больнице, мне медсестра потом шепнула, и вот, на кого-то они оформили, ну не знаю, ну, в общем, они сделали нам бесплатно эту операцию. Вот это единственное, что спасли ребенка, вот, видя, что у нас реально нету денег. А ребенок умирал.

Доступ к медицинской помощи для мигрантов, а особенно, для их детей, - сейчас в России настолько серьезная проблема, что иногда опрошенные мигранты признают, что основным побудительным мотивом получения вида на жительства и российского гражданства служит не желание стать полноценными российским гражданами, а всего лишь страх остаться самим и оставить своих детей без медицинской помощи.

Из интервью с мигрантами:

• Сейчас есть у нас медстраховка у детей (получили вид на жительство), чувствуем себя защищенными, потому что без страховки нас бы не пустили ни в одну больницу, а так все сделали, отношение врачей нормальное было. А до того я этого очень боялась – куда пойти, кто поможет из врачей.

3.2. Доступ беременных мигранток к медицинской помощи в России

Ситуация с доступом беременных мигранток к медицинской помощи в России очень схожа с ситуацией с доступом детей мигрантов: если раньше беременных можно было бесплатно прикреплять к женским консультациям по месту жительства с помощью талонов региональных департаментов здравоохранения, то теперь осталась только возможность платного ведения беременности. При этом, если вопросы здоровья школьников хотя бы иногда контролирует образовательное учреждение, то здоровье беременных не волнует никого, кроме их самих, или врачей-волонтеров из различных НКО, помогающих мигрантам.

Из интервью с мигрантами:

• Раньше девушки - мигрантки, когда они беременели здесь, то их департамент здравоохранения подкреплял к поликлинике и детей тоже подкреплял, а сейчас нет, и вот они за каждую консультацию, за анализы платят, дорого. Моя двоюродная сестра из-за этого поедет домой рожать, потому что здесь очень дорого. Это основная проблема.
• Беременная я наблюдалась, но не часто, месяца через два. Ходила к знакомой, она здесь работает. Рожать домой уехала. А вернулась, когда два года ребенку было.
• У меня сестра здесь в Москве с семьей снимает квартиру, они там поженились, приехали сюда, она встала на учет официально в платную клинику, как забеременела, но у них от начала до конца беременности ушло 37 тысяч. В эту сумму и роды входили. Ей делали кесарево сечение, потому что плод большой, но они не платили отдельно за кесарево, это все входило в стоимость.

Из интервью с координатором Горячей линии для мигрантов:

• У нас есть врачи-волонтеры - гинекологи. Они принимают мигрантов. Они работают в клинике, которая принимает мигрантов, без предварительной записи, платно, конечно. Они приходят, встают на учет у этого гинеколога. Если первый раз женщина идет, то кроме УЗИ надо еще анализы сдавать – стоит это 3,5-4 тыс. руб., не включая первичный прием. Первичный прием стоит 1 тыс. руб. А далее прием – смотря, как протекает беременность. Гинеколог строго следит за ними, чтоб все было сделано, как положено, чтоб уже, когда скорую на роды вызывают, то женщина полностью обследована была, тогда и отношение к ней другое. Платят в этом медицинском центре через кассу, поэтому получают на руки бумагу, что они обследованы.
• Генетические анализы не делают, потому что очень дорого. Некоторым и первичный осмотр дорого, они стесняются это сказать и просто исчезают. Хорошо, что есть гуманитарная организация «Фокус», которая оказывает материальную помощь. Это таджикская организация. Конкретно я не знаю про нее. Женщинам, которые не могут заплатить, я даю телефон координатора из Фокуса, там оказывают им материальную помощь частично до родов и частично после. Хотя бы в районе 5 тыс. руб.

На практике такой порядок означает, что число мигранток, вообще не обследованных вплоть до родов , вырастет еще больше. Сами роды при этом могут быть бесплатными: если женщина приходит в роддом или вызывает скорую уже со схватками, ей не имеют права отказать в помощи (хотя многие мигрантки при этом все равно доплачивают врачам – хотя бы за «нормальное» отношение). Тех, кто не обследуется в течение беременности, везут в специальные инфекционные отделения родильных домов.

Из интервью с мигрантами:

• И вот я родила первого ребенка в Москве. Я не знала куда обращаться, документации не было. Рожала я в Тимирязовской больнице. Там очень хорошо принимают. Очень хорошо кормят, палата чистая. Клянусь Богом, в России лучше рожать, чем там в Таджикистане.
• Никуда я не ходила (во время беременности). Только когда начались схватки, я пришла в квартиру, хозяйке сказала, она звонила в скорую. У меня и времени не было (ходить). И вообще не ходила. До этого у меня выкидыш был. Я пошла в больницу, у меня кровотечение было. В больнице меня не принимали, не смотрели, сказали: не будем смотреть. Поэтому больше я не ходила к ним. И времени не было.
• Второго ребенка родила в измайловском (роддоме). По-моему, 36 больница. Там все нерусские, и узбеки, и бомжи там. То есть нас со всеми вместе держат. Потому что без документации, без анализов куда мы пойдем? Но это тоже неправильно. Мы сами не знаем, чем мы болеем, чем болеет ребенок, пока мы здесь работаем, не знаем, какими болезнями заболели. До 9 месяцев мы работаем. Бывает, нас с схватками забирают с работы.

Из высказываний на фокус-группах:

• У меня знакомая рожала без документов, без ничего, у нее муж с документами только. Ее забрали, когда воды отошли, должны были схватки начаться. Ее забрали, она пролежала там три дня, осталась довольна обслуживанием, но она не родила за эти три дня, ее отправили домой, она ни за что не платила. Потом второй раз ее забрали, когда уже действительно рожать. И она была довольна, потому что, когда ее с ребенком отпустили из роддома, то даже какие-то подарки дали. Но за роды ее муж платил официально.
• У меня сотрудница родила. Она здесь с мужем работает. Она никуда не была прикреплена, это случай, когда здесь толпами живут, по 15 человек в комнате. И они, в основном, никуда не обращаются, потому что недешевое удовольствие. Когда роды начались, они вызвали скорую, ее забрали, ее золовка с нами же работает, и она говорит: «Я знаю, что ее заберут в инфекционную, потому что у нее нет никаких обследований, анализов». Отвезли, она родила, все нормально и выписали.

Трудности беременных мигранток не исчерпываются только отсутствием средств на платное медицинское наблюдение. Перед ними сразу же встает угроза потери работы и, соответственно, невозможность оставаться в России без заработка; часто таких мигранток выгоняют из квартиры, так как живущие по несколько человек мигранты не готовы терпеть соседство маленького ребенка; им не оплачивают никакие больничные во время беременности, никакие декретные пособия.

Из высказываний на фокус-группах:

• Жена брата здесь во время беременности работала, заболела, ей в больнице написали больничный, но компания, где она работала, ей его не стала оплачивать.
• Возникают проблемы на работе, можно потерять работу.
• Все планы рушатся, приходится отказаться от работы и места жительства.
• Если одинока, то рожать здесь нельзя, работать не сможет.

Многих чрезвычайно задевает отношение к мигрантам, проявляющееся в процессе медицинского обслуживания беременных.

Из высказываний на фокус-группах:

• Врачи не хотят обслуживать.
• Врачи отказываются принимать мигранток.
• Врачи, акушеры относятся пренебрежительно.
• Многие врачи смотрят с пренебрежением, говорят, что чурка подождет, надо русских обслужить сначала.

Мигрантки до того запуганы, в том числе и угрозой депортации, что бывают случаи, когда отсутствие средств и законного статуса пребывания на территории России вынуждают их вообще не обращаться в медицинские учреждения, даже и при родах.

Из интервью с мигрантами:

• Мы же на стройке жили в Одинцово, когда я была беременна третьим ребенком, мне было неудобно, что я беременна, стеснялась скорую вызвать. Мы же втихаря жили, потом скажут охранники, что еще и скорую помощь вызываем, здесь вам вагон, что ли. Я родила третьего ребенка дома, у меня легко получилось. Муж принял роды, я ему подсказывала, и он все сделал. Здоровенький ребенок родился. У меня все готово было. От прежнего ребенка осталась одежда, пеленки.

Вопрос беременности и мигрантских родов в России – один из самых широко обсуждаемых на страницах российских газет, телевидения и в самом российском обществе. На эту тему очень много мифов, спекуляций, за которыми подчас теряются реальные проблемы женщин-мигрантов, рожающих в России детей.

По опросу ЦМИ, беременность в России хотя бы раз наступала у каждой десятой женщины - трудового мигранта (несколько беременностей – всего у 1% отвечавших). Чаще всего эти беременности заканчивались абортом, сделанным здесь, в России, – 42%. Треть беременностей закончилась родами здесь (таблица 4).

Таблица 4. Если у Вас была беременность пока Вы здесь, то чем она закончилась?, %

	Доля от всех опрошенных женщин	Доля от всех женщин-мигрантов, имевших беременность в России
Нет ответа
Сделала аборт здесь
Родила ребенка здесь
Мертворождение, выкидыш
Уехала домой и сделала аборт там
Уехала домой и родила ребенка там

Итак, почти 50% беременных женщин-мигрантов делают аборт (в том числе – и у себя на родине). Мертворождение, выкидыш, которые случились более чем у каждой десятой беременной мигрантки, – это часто результат очень тяжелой работы, на которой заняты мигранты, и невозможность нормального медицинского наблюдения.

Те же, чья беременность закончилась родами здесь, составляют 32% от всех мигранток, имевших беременность во время работы на выезде, или всего 3% (!) от всех опрошенных женщин, находящихся в миграции в России. Поэтому разговоры о каком-то «огромном» числе мигрантских родов явно сильно преувеличены. Так, например, глава отдела организации медицинской помощи матерям городского департамента здравоохранения Ирина Калиновская сообщила, что 32 процента всех рожениц в столице составляют приезжие из стран ближнего и дальнего зарубежья и иногородние . Если от общего числа родов в Москве – 113277 (в 2009 г.) – взять треть, то мы получим цифру в 38 тысяч родов. Сопоставим ее с нашими данными: детей в России (будем считать, что и в Москве тоже, хотя по опросу в Москве этот показатель даже ниже) рожают 3% от всех приезжих трудовых мигрантов – женщин. Если предположить, что в Москве 1 миллион иностранных трудовых мигрантов (число легально работающих, увеличенное в 3 раза), то женщин среди них примерно 150 тысяч (15% - по официальной статистике ФМС). 3% от 150 тысяч – это 4500 родов (причем женщины отвечали нам о рождении детей, произошедшем не за один год, а за все годы в миграции!). Ну, пусть даже все женщины-мигранты родили детей в течение одного года. Получим 4500 родов иностранных трудовых мигрантов из 38 тысяч, озвученных Департаментом здравоохранения. Значит, 33 тысячи родов приходятся на российских граждан из других регионов, и говорить в этом случае о «катастрофических» расходах российского бюджета на иностранок не приходится. Тем более, что чуть позже в этом же интервью сама Калиновская сказала, что «от 600 до 800 детей рождается ежемесячно у жительниц ближнего и дальнего зарубежья в московских роддомах» . Это значит – от 7000 до 9600 родов приходится на внешних мигранток. Эти цифры, конечно, все равно больше полученных нами, но, по крайней мере, не такие колоссальные. Итак, даже по заявлениям чиновников, доля родов иностранных мигранток не превышает 8% от общего числа родов в Москве, а реально – она явно ниже. К сожалению, официальной статистики на этот счет не ведется, только оценки Департамента здравоохранения.

Как видим, доля мигрантских родов не так высока, как часто представляется в СМИ и в обществе. Соответственно, расходы на роды – не такие колоссальные, а вот ущерб от отсутствия наблюдения за беременными может быть очень высок - как для самих беременных мигранток и их рождающихся детей, так и для российских рожениц, попадающих в палаты с необследованными иностранками. Необходимы срочные меры в этой сфере: мигранткам надо безусловно вернуть возможность бесплатного прикрепления к женским консультациям, а уже потом разбираться, откуда взять для этого средства. Если у российского государства их нет, надо изыскивать возможности получать их из бюджетов государств, откуда эти мигрантки родом, с помощью заключения межгосударственных соглашений. В случае же, если мигрантки работают в России на законных основаниях, финансирование должно осуществляться из российского бюджета (при условии возвращения налога на медицинское страхование, который должны уплачивать в бюджет российские работодатели).

3.3. Дети мигрантов, брошенные родителями в России

Если женщина-мигрантка родила ребенка в России, перед ней встают те же проблемы, что и перед всеми мигрантами, приехавшими с детьми, - трудности с жильем (надо снимать отдельное жилье); не с кем оставить ребенка, пока мать работает; нехватка зарплаты на обеспечение и лечение детей. Многим эти трудности оказываются не под силу, особенно одиноким женщинам, не имеющим поддержки постоянного партнера или близких родственников. Так возникает проблема брошенных мигрантами детей.

Опрошенные ЦМИ женщины подтверждали, что такие случаи существуют, и о них становится известно довольно многим: 4% заявили, что знают о нескольких таких случаях, а 13% - что им известен один такой случай.

Из высказываний на фокус-группах:

• Да, она узбечка, наполовину русская. …С кем-то гуляла. Все были в шоке, потому что она была беременна двойней. Ее повезли, ее там три дня держали, она ничего не платила, потом она родила, детей бросила.

• К нам обращался мужчина, который когда-то жил с киргизкой. Она в течение 6 лет родила 3 детей. Первого сразу отправила к своим родным в Киргизию. Второго оставила в роддоме, но мужу сказала, что он умер. Третьего тоже бросила, но мужу сказала, что он очень слабый, и поэтому пришлось его оставить. Все три ребенка были абсолютны здоровы. Когда мы спросили, почему она так делала, она сказала, что у него нет денег, поэтому она не захотела этих детей воспитывать. Мы нашли двоих младших детей, они в детских домах находятся. Отец детей просил нас сделать что-нибудь, чтобы ближайшие полгода дети были в детдоме, их не забирали. А он потом заберет их.

Приведем некоторые разрозненные статистические сведения, которые удалось собрать. По официальной статистике Министерства образования и науки РФ, «по состоянию на 19 июня 2009 года в государственном банке данных о детях, оставшихся без попечения родителей (далее – банк данных), имеются сведения о 39 детях из стран Центральной Азии. Поставлено таких детей на учет в банк данных по годам: в 2002 году – 2 человека, в 2005 году – 3 человека, в 2006 году – 4 человека, в 2007 году – 12 человек, в 2008 году – 12 человек, в 1 полугодии 2009 года – 6 человек. По имеющимся анкетным данным, в банке данных содержатся сведения о детях из Казахстана (18 человек), Киргизии (3 человека), Таджикистана (7 человек), Туркменистана (1 человек), Узбекистана (10 человек). Как правило, дети из стран Центральной Азии, находящиеся на попечении российского государства, – это дети, рожденные на территории Российской Федерации одинокими матерями и оставленные в учреждениях для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, либо дети, прибывшие в Российскую Федерацию под опеку» .

По официальной статистике Департамента семейной и молодежной политики г. Москвы, на 1.08.2010 года на учете в Региональном банке данных о детях, оставшихся без попечения родителей, состояло 203 ребенка , чьи родители имели гражданство одной из стран СНГ (всего на этот момент в банке данных было 4507 детей от 0 до 18 лет). Из общего числа на страны Центральной Азии приходилось 82 ребенка (Казахстан – 2 ребенка; Киргизия – 31 ребенок; Таджикистан – 25; Туркменистан – 1; Узбекистан – 23).

Как видим, статистика плохо согласуется, даже с учетом того, что по Москве приведены данные на год позже.

По сведениям того же Департамента семейной и молодежной политики г. Москвы, за первую половину 2010 года в учреждениях здравоохранения Москвы оставлено 243 ребенка, из них 92 – это дети граждан СНГ. Это уже очень существенная цифра – треть от общего числа брошенных детей! Но, по словам представителей этого же Департамента, статистика пока в данном вопросе очень неточная. Совсем не всегда женщины, убегая из роддома без документов и бросая детей, успевают сообщить о своем гражданстве. Таким образом, реальное количество брошенных мигрантами детей на сегодняшний день посчитать невозможно.

Вот официальная статистика только по одному из роддомов столицы, куда часто привозят рожать женщин-мигрантов (это роддом при инфекционной больнице №2): в 2008 году – 16 отказов от детей; в 2009 году – 17 отказов (из них - 10 москвичек; 1 бомж; 4 россиянок; 1 таджичка; 1 молдаванка); за первое полугодие 2010 года – 5 отказов (ни одной гражданки СНГ).

Проблема налицо. Но говорить о тысячах брошенных гастарбайтерами детей, как пишут в наших СМИ, - не приходится. Статьи с подобными заголовками - "Извращенные женщины Востока. Почему Москву заполонили брошенные младенцы из Средней Азии" - или с подобным содержанием: «Матери большинства отказников (примерно 90 процентов) - мигрантки, приехавшие в столицу на заработки» (Российская газета, 29.03.2010) – только усугубляют проблему вместо конструктивного ее решения. Необходимо разбираться в причинах, толкающих женщин на такие поступки; пытаться помочь им оставить ребенка у себя – создавая какие-то временные центры для содержания таких мам с детьми, пока не найдутся родственники на родине или здесь, готовые помочь; иногда требуется разбираться и с недобросовестными врачами в роддомах, которые сознательно толкают таких неуверенных в себе молоденьких мам к отказу от ребенка (т.к. существует очередь на усыновление именно новорожденных детей).

Из интервью с представителем Фонда «Найди меня, мама»:

• 20 лет. Узбечка. Вышла замуж за гражданина Узбекистана. Они заключили брак в мечети. Когда она была на седьмом месяце, муж уехал и сказал, что женится в Узбекистане. Мама ее тоже здесь, но помочь не смогла, потому что сама живет у кого-то. Девушка жила в подвале, вместе с девушками легкого поведения. О ней нам сообщили через тех, кто пользовался услугами этих девушек. Мы забрали ее с подвала, жила у меня, потом родила. Собрали документы и отправили на родину. Поначалу она собиралась приехать позже на работу сюда, но потом позвонила и сказала, что не приедет.
• Вот девушка 16 лет, ее изнасиловали на Черкизовском рынке. Она забеременела, но хотела отказаться от ребенка, называла его грязным. Имам в мечети сказал, что не бывает грязных детей, родители виноваты во всем, а дети - ангелы. У девочки мать работает тоже в России, ей самой всего 36 лет, молодая бабушка. Мы пригласили ее, поговорили и уговорили помочь дочери с ребенком. Сейчас они оба работают. Бабушка сменила место работы, чтобы иметь возможность ухаживать за ребенком.
• Узбечка. Родила близнецов. Ей пришлось на время отдать детей в детский приют, сама работала в магазине, постоянно их навещала. В детском доме ей грубили всегда, но она, не обращая внимания на это, приходила, и ни за что не хотела оставлять детей навсегда. Она стучалась во все двери, ей даже детей не хотели отдавать, т.к. у нее не было жилья, требовали кучу справок, вымогали деньги. Мы с ней ездили в больницу, пообщались с врачом. Забрали детей, и она некоторое время жила у меня. …Когда мама отказалась от нее, она сказала: мама от меня отвернулась, но я от своих детей не откажусь. Работала в магазине, жить ей было негде, ночевала в том же магазине. Главврач отправлял ее в УВД. Но если бы она пошла в УВД, то ее депортировали бы, а детей отдали бы российским гражданам на усыновление, как и хотел врач.

Статья написана по материалам проектов Центра миграционных исследований (ЦМИ), выполненных в 2010 году при поддержке ООН-женщины: «Возможности и проблемы социальной интеграции трудовых мигрантов из стран Центральной Азии в России» (размер выборки – 400 респондентов; регионы опроса - Москва и Санкт-Петербург») и «Женщины - мигранты из стран СНГ в России» (размер выборки – 1169 респондентов; регионы опроса - Москва и Московская обл., Самарская обл., Санкт-Петербург и Ленинградская обл., Краснодарский край). Также использованы материалы фокус-групп с женщинами-мигрантами из Центральной Азии в России, проведенных в 2010-2011 годах.
Юлия Фридриховна Флоринская – к.г.н., старший научный сотрудник ИНП РАН, старший научный сотрудник Института демографии НИУ ВШЭ.
Дети мигрантов: как им адаптироваться в новых условиях? / Эхо Москвы, 27 ноября 2008 года http://www.echo.msk.ru/programs/poehali/555474-echo/
Вкус к русскому для мигрантов / Информационный портал фонда «Русский мир», 14 января 2010 года http://www.russkiymir.ru/russkiymir/ru/publications/interview/interview0050.html
По данным "Левада-Центра", 18% респондентов в России поддерживают лозунг "Россия для русских", еще 36% считают возможным осуществление этой идеи, но "в разумных пределах". NEWSRU.com, 8 декабря 2009
Застрахованными лицами являются граждане Российской Федерации, постоянно или временно проживающие в Российской Федерации иностранные граждане, лица без гражданства (за исключением высококвалифицированных специалистов и членов их семей в соответствии с Федеральным законом от 25 июля 2002 года N 115-ФЗ "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации"), а также лица, имеющие право на медицинскую помощь в соответствии с Федеральным законом "О беженцах" (http://www.rg.ru/2010/12/03/oms-dok.html)
Эта ситуация опасна не только для самих мигранток, но и для местных рожениц: так, в петербургском роддоме №17 у гражданки Таджикистана, пришедшей туда уже с родовыми схватками, впоследствии обнаружили открытую форму туберкулеза. В группе риска заражения опасной инфекцией оказались двенадцать ее соседок по палате вместе их новорожденными детьми (http://www.dp.ru/a/2010/11/01/V_peterburgskom_roddome_g)
При этом большинство информационных агентств при перепечатке сообщения «упустили» слово иногородние, и получилось, что треть родов в Москве – это роды внешних мигрантов, не россиян. См.: По данным врачей, около трети рожениц в Москве составляют приезжие / «РИА Новости», 26 августа 2010 года http://www.rian.ru/moscow/20100826/269181414.html
Там же.
Дети мигрантов: На кого Бог пошлет / Фергана.ру, 15 июля 2009 года http://www.ferghana.ru/article.php?id=6233
Московский комсомолец, 11 сентября 2009 года